Прижимаясь головой к плечу отца
Jan. 29th, 2013 12:37 amЕхал сегодня в троллейбусе. Стоял, как обычно, на задней площадке. Народу было немного. Где-то впереди, спиной ко мне, сидели двое. Большой человек и мальчик или юноша. Как я понял, отец и сын. Они были в шапках, я был сзади их и точный их возраст я определить не мог.
Сын почему-то клонил голову к плечу отца, прижимался к плечу, и так держал голову. Отец не остранялся, старался не дергаться, сглаживая подергивания троллейбуса. Так они и ехали.
Вот это движение головы юноши к плечу отца показалось мне непривычным, необычным и очень трогательным. Что-то не так было в этом, не так, как обычно ведут себя люди. Но что именно - я сначала не понял.
Но тем не менее, я сразу вспомнил своего младшего, и не слишком частые минуты, когда между нами возникает что-то подобное, ценное для нас обоих; и я всегда хотел, что бы таких минут было бы больше, и их было много, когда сын был совсем маленьким, а потом, потом они становились все реже, но я запомнил их, и те чувства, которые они вызывают, приятные, несмотря на то, что от этого ноет где-то в сердце. И еще я подумал, что это все, и эти чувства и их проявления как-то не слишком приветствуется в нашем странном мужском мире...
...На одной из остановок отец и сын стали готовиться выходить. Первым встал отец, наконец повернувшись и показав свое лицо. Это был довольно молодой высокий человек, здоровый и сильный.
Потом начал вставать сын. Медленно выставил длиннющие худые ноги в проход. Схватился обеими руками за поручень и попытался встать. С первого раза у него не получилось. Отец предложил ему руку, мальчик оперся на нее и с трудом поднялся на длинные, но до конца не разгибающиеся ноги. Руки его плохо слушались, пальцы были растопырены и, видимо, не были слишком подвижными. Лицо мальчика я не смог рассмотреть, он был в большой шапке и в мою сторону не поворачивался.
Они стали двигаться к двери. Медленно и болезненно совершая движения, почти ковыляя, подошли к ступеням, отец спустился и осторожно помог сойти сыну. Водитель троллейбуса стоял на этой остановке чуть дольше обычного, дожидаясь, когда они сойдут.
Отец и сын стояли на остановке, им, видимо, еще предстоял трудный пеший переход, и они набирались сил. Для перехода и для дальнейшей жизни.
А я уезжал от них на троллейбусе.
.
Сын почему-то клонил голову к плечу отца, прижимался к плечу, и так держал голову. Отец не остранялся, старался не дергаться, сглаживая подергивания троллейбуса. Так они и ехали.
Вот это движение головы юноши к плечу отца показалось мне непривычным, необычным и очень трогательным. Что-то не так было в этом, не так, как обычно ведут себя люди. Но что именно - я сначала не понял.
Но тем не менее, я сразу вспомнил своего младшего, и не слишком частые минуты, когда между нами возникает что-то подобное, ценное для нас обоих; и я всегда хотел, что бы таких минут было бы больше, и их было много, когда сын был совсем маленьким, а потом, потом они становились все реже, но я запомнил их, и те чувства, которые они вызывают, приятные, несмотря на то, что от этого ноет где-то в сердце. И еще я подумал, что это все, и эти чувства и их проявления как-то не слишком приветствуется в нашем странном мужском мире...
...На одной из остановок отец и сын стали готовиться выходить. Первым встал отец, наконец повернувшись и показав свое лицо. Это был довольно молодой высокий человек, здоровый и сильный.
Потом начал вставать сын. Медленно выставил длиннющие худые ноги в проход. Схватился обеими руками за поручень и попытался встать. С первого раза у него не получилось. Отец предложил ему руку, мальчик оперся на нее и с трудом поднялся на длинные, но до конца не разгибающиеся ноги. Руки его плохо слушались, пальцы были растопырены и, видимо, не были слишком подвижными. Лицо мальчика я не смог рассмотреть, он был в большой шапке и в мою сторону не поворачивался.
Они стали двигаться к двери. Медленно и болезненно совершая движения, почти ковыляя, подошли к ступеням, отец спустился и осторожно помог сойти сыну. Водитель троллейбуса стоял на этой остановке чуть дольше обычного, дожидаясь, когда они сойдут.
Отец и сын стояли на остановке, им, видимо, еще предстоял трудный пеший переход, и они набирались сил. Для перехода и для дальнейшей жизни.
А я уезжал от них на троллейбусе.
.