Мои твиты

• Сб, 12:25: Жизнь не прекращается http://t.co/RWh0UsvVIm
• Сб, 13:04: Чапаев погиб в этот день, 96 лет назад.
• Вс, 05:07: Когда человек честно говорит "Я" - он всегда в меньшинстве. Чтобы быть в большинстве надо слукавить и сказать "Мы".
• Вс, 07:10: "Мятежный генерал" - необычное словосочетание для эпохи стабильности.
• Вс, 07:47: "Брат мятежного генерала" - тоже необычная социальная позиция.

Старая школа (отрывок из мемуаров)

"Классу к 7-му мы уже все поняли про школу и ничего от нее не ждали. Но ничего не ждать просто так было очень скучно, и мы с товарищами решили ничего не ждать весело и озорно. Мы всячески дурачились, рисовали карикатуры, писали воззвания, создавали и закрывали тайные общества. Одно из них, как сейчас помню, называлось "Вперед, к сверхобезъяне". Творчески применив диалектический метод и законы диалектики, мы пришли к выводу, что развитие человечества должно неминуемо вернуться на стадию эволюции обезъяны, но на новом витке. То есть, чтобы стать сверхчеловеком, надо сначала стать сверхобезъяной. Был написан соответствующий манифест, обсуждены и приняты основные принципы, торжественно открыто новое направление в эволюции человека в свободную, умную, сильную сверхобезъяну. Но дело что-то застопорилось, манифест был утерян, принципы забыты и никто не мог толком вспомнить весь обозначенный в документах маршрут. Пришлось идти обычным путем.
Мои товарищи, Вадик и Ромка (мой тезка) были большими выдумщиками и смельчаками. Они, например, могли на уроке истории или обществознания неожиданно спросить учителя про события в Югославии (была такая страна, кто помнит, и там все время происходили события, пока ее, уже много лет спустя, не разбомбили), или поставить военрука в трудное положение вопросом про грядующую советско-китайскую войну, либо просто взять и принести на урок, скажем, литературы, "Один день Ивана Денисовича", опубликованный в советской "Роман-газете" и поинтересоваться, почему вот этого писателя сначала публикуют, а потом выгоняют? Коронным вопросом был вопрос про академика Сахарова, который хоть и предатель, но звания академика его что-то не лишили,
Мы любили своих учителей, они нас тоже, но им было тяжелее, им приходилось притворятся, а мы могли веселиться. Но времена были уже, скажем так, вегетарианские, особых последствий это не имело. Чтобы получить более жесткую реакцию надо было что-то совершить, как, например, трое наших одноклассников, которые в знак выхода из пионеров по возрасту собрались во дворе школы и недолго думая сожгли свои пионерские галстуки за ненадобностью. Они и раньше были им не особо нужны, но теперь им официально сказали, что все, носить не надо. И они их уничтожили как смогли. Никакого особо символа в этом не было, просто сожгли как ненужную вещь. И получили кучу проблем, собраний, словесных нападок и так далее, хотя ничем более серьезным для них это не кончилось. Пионерами они уже не были, в комсомольцы не рвались, исключать было неоткуда, поругали, попугали и отвязались. Все трое спокойно доучились, пошли работать, и лет десять как все уже умерли своей алкогольно-запойной смертью храбрых.
Учитель истории, Иллеодор Васильевич, фронтовик, внушал нам веру в коммунистическое будущее, причем, искренне, и мы это чувствовали, часто обращая внимание учителя на несовершенство нынешнего социализма и затевая по этому поводу дискуссии. Впрочем, фронтовик был осторожен и всегда пользовался своим правом прекратить любой диспут, , но делал это, надо сказать, неизменно мягко и деликатно.
Всегда радовал нас физкультурник-парторг, учивший нас не столько физической культуре, сколько правде жизни, причем невзирая на свой партийный статус главаря школьной партячейки, а, может быть, и именно поэтому.
Кстати, кроме околополитических и полудиссиденстких выпадов, были у нас и серьезные содержательные претензии. И не только к гуманитарным наукам, но и к естественным. Например, учительница по химии, замечательная женщина, крупный общественник, но химию в школе никто не понимал. Выпускники становились кем угодно, но в части химии успехов просто не было. Десятилетиями. Нам, собственно, было все равно, но наверняка, страна не досчитаоась десятков химиков.
Учителям физики тоже доставалось, в основном по причине неважного знания современной физики. Вернее - того его варианта, который в изобили был представлен  советскими научно-популярными книжками, которыми мы зачитывались, а учителя - нет. И нам это было непонятно.
Однажды, в знак протеста против скучных объяснений я крупными буквами написал на учебнике физики хлесткую фразу, вычитанную в Фейнмановских лекциях по физике (сами лекциии, я, естесвтенно, толком не читал, но пролистал и понял, что ничего там не пойму):
"Так что, как видите, наша хвалёная современная физика - сплошное надувательство"
(Р.Фейнман . Фейнмановские лекции по физике. М. 1977. Т.7, стр. 186).
Уже после урока я коварно подсунул свой учебник молоденькой учительнице физики и спросил, что она думает по поводу слов Фейнмана. Ее ответ меня поразил.
Прочитав начертанный мной на учебнике девиз, она покачала головой и спросила: "А кто такой Фейнман?".
(с)
.