Если книги поджигают, значит, это кому-нибудь нужно

Всем утраченным библиотекам посвящается.

В истории человечества утерянных библиотек было немало. Рукописи горели, тонули, уничтожались разнообразными способами и просто терялись в веках.
Вот целая книга, посвященная утерянным библиотекам.

Lost libraries: the destruction of great book collections since antiquity. Palgrave Macmillan, 2004, 256 pages.




Правда, в этом издании нет ни единого  упоминнания о судьбах русских собраний манускриптов, руковисей и книг, и это очень жаль. Ведь у русских книгохранилищ есть своя, драматическая история.

Напомню только о великолепной библиотеке средневекового Владимира. Она собиралась по велению князя Андрея Боголюбского в Успенском соборе и была, по некоторым данным, одной из самых богатых на Руси. Ровно 830 лет назад, в апреле 1185 года пожар уничтожил больше половины городских построек и также сильно разрушил Успенский собор, внутри которого находились как церковные ценности, так и собрание книг, вывезенных из Киева и Вышгорода (успел что-то с собой прихватить запасливый князь Андрей!). Усилиями князя Всеволода удалось отстроить собор заново и частично восстановить книжную коллекцию, в основном усилиями епископа Симона.ю выходца из Киево-Печерского монастыря. Однако в феврале 1238 года город был разграблен отрядами Батыя и все книжные сокровища были уничтожены. Кроме того, сгорела и библиотека Спасского монастыря, в состав которой входили рукописи, поступившие из княжеской резиденции няхя Константина Всеволодовича.
После этого не удалось восстановить не только библиотеку, но и Владимир в прежнем качестве и статусе. Мир стал меняться, Северо-Восточная Русь разваливалась, на ее руинах возвышалась Московия. Вместе с уничтоженной книжной мудростью ушла и домонгольская Русь.
.

Мои твиты

• Пт, 15:11: Мечты сбываются http://t.co/0L9PGIlTWD
• Пт, 16:50: Публичная экскурсия "От Батыя до Фрунзе" - http://t.co/9vG2Yhmnwu
• Сб, 09:39: Если книги поджигают, значит, это кому-нибудь нужно http://t.co/bXoFCYy51e

Из жизни интеллигенции

Из неопубликованных пока воспоминаний Р.В. Евстифеева:

"N был почти всегда напыщенный и пьяный. Очень любил приврать про свою значительность, причем любыми способами. Однажды он подошел ко мне и, зная про мои хорошие близкие отношения с К., большим ученым и известным общественым деятелем, начал мне рассказывать про то, как он сегодня шел по коридору и его окликнул К., и как они полчаса стояли беседовали о научных проблемах и все никак не могли расстаться, настолько они хорошо и приятно беседовали.
Вечером мне позвонил К. и, после обычных наших вопросов для обсуждения, вдруг спросил меня:
- А вы знаете, кто такой N?
- А что такое? - переспросил я, уже начиная догадываться, в чем дело.
- Знаете, сегодня я шел по коридору и вдруг ко мне привязался какой-то человек, начал что-то говорить, я ничего не понял и никак не мог от него отвязаться... Все время повторял, что он - N. А я и не знаю, кто это. Может важный какой человек, неудобно было просто так на хер послать".

(В книжном опубликованном варианте воспоминаний все имена и фамилии будут реальными и подлинными).
.

В год литературы - про книги

Ровно 30 лет назад, в январе 1985 года, нес я службу по защите своей Родины - СССР. И, надо сказать, пока я служил, ничего плохого с СССР не случилось. Но об этом позже. Нес я свою службу в отдаленной от человечсеких поселений военной части, которая угрожала своими ракетами всей тогдашней Европе, благо что находжилась эта часть почти в самой Европе же, то есть в Восточной Пруссии. Ощущение, что Европа дрожит и  почти уже упала к подножию наших ракет, я хорошо помню с тех пор. Как и то, что ни к чему хорошему это непривело. На этом военный сюжет моей истории заканчивается и начинается литературный.
В свободное от несения боевого дежурства по охране рубежей нашей Родины время мы были заняты всякой ерундой, включая, например, уборку снега на территории нашего городка. Лопаты и прочие приспособления для этого полезного дела содержались в небольшой постройке типа "сарай". По какой-то превратности судьбы, этот сарай был переполнен  всякими интересными вещами, по нашим предлолжениям, вывезенным когда-то из близлежащего отдельно стоящего дома, напоминающего старую усадьбу. Основную часть вещей составляли книги. Как самый грамотный из всего воиснкого состава я сразу заинтересовался этими изданиями. И было чем заинтересоваться! Книги были выдающиеся! В основном издания XIX века, собрания сочинений великих и не очень литераторов, плюс фолианты по истории, по филологии, юриспруденции. Атакже довольно значительная часть старинных книг на неведомых мне тогда европейских языках. И все это на полу, в сырости, вперемежку с лопатами, граблями,  какой-то фанерой и прочими прозаическими принадлежностями. Осознав ценность буквально валяющейся у нас под ногами коллекции, я, по наивности,  обратился по инстанции к славным офицерам-ракетчикам. И получил классический урок в виде двух нарядов вне очереди за отвлечение от своих обязанностей. Мои слова о том, что нужно эти книги собрать и передать, хотя бы, в библиотеку, вызывали совершенное недоумение у советских офицеров. Самые сердобольные говорили, что в библиотеке нашей части и так есть все необходимое. А то, что лежит в сарае - и должно лежать там, не зря же туда это положили.
Обреченные книги погибали у меня на глазах, среди всякого хлама, и я ничего не мог сделать. Забрать и спрятать книги мне было некуда - у солдата только одна тумбочка, и та проверялась каждый день, и наличие в ней книг соверешенно не приветствовалось и даже осуждалось. Я каждый день выкраивал несколько минут, прихолил в сарай, чтобы покопаться в этих богатствах. Помню, что там были дореволюционные собрания сочинений Толстого, Тургенева, Достоевского, в черных твердых переплетах, Лермонтова, Пушкина и т.д. Что-то я проносил с собой в казарму и тайком читал. Что-то у меня находили офицеры и поступали в меру своей глубокой патриотичной подготовки. Один такой патриот у меня на глазах разорвал в клочья какой-то том издания конца XIX  века и был очень доволен собой.
Ну и все на этом, в общем. Меня перевели в соседню часть и я попрощался с волшебным сараем. Что стало с ним и с русской литературой, хранящейся вперемежку с лопатами и граблями, я, видимо, уже никогда не узнаю.
.