Позавчера, когда улетал в Ростов, было так.
Сначала наш рейс задерживали без объяснений. Когда прошло уже полчаса, объявили, что посадка задерживается на час по техническим причинам. Это уже настораживало.
Через час попросили подождать еще 15 минут.
В общем, рейс задержался на два часа.
Когда пассажиры расселись. командир корабля несколько раз извинялся за задержку и объяснял, что время было нужно для дополнительной проверки систем. Большого энтузиазма у меня это не вызвало.
Мне стало казаться, что персонал самолета как-то странно напряжен. Я видел это напряжение в жестах стюардесс, в голосе командира корабля и, особенно, в жутком английском, на котором некоторые (но не все!) объявления повторялись.
Я смотрел в иллюминатор и мне виделось неестественное дрожание крыла, отрывающаяся обшивка, отваливающаяся турбина и прочие ужасы.
Но самое жуткое случилось, когда я случайно посмотрел на бейджик одной из стюардесс.
Там были ее имя и фамилия.
Екатерина Погиба...
И вот тут я понял, что мы точно не долетим.
Слава Богу, я ошибся...
.
Сначала наш рейс задерживали без объяснений. Когда прошло уже полчаса, объявили, что посадка задерживается на час по техническим причинам. Это уже настораживало.
Через час попросили подождать еще 15 минут.
В общем, рейс задержался на два часа.
Когда пассажиры расселись. командир корабля несколько раз извинялся за задержку и объяснял, что время было нужно для дополнительной проверки систем. Большого энтузиазма у меня это не вызвало.
Мне стало казаться, что персонал самолета как-то странно напряжен. Я видел это напряжение в жестах стюардесс, в голосе командира корабля и, особенно, в жутком английском, на котором некоторые (но не все!) объявления повторялись.
Я смотрел в иллюминатор и мне виделось неестественное дрожание крыла, отрывающаяся обшивка, отваливающаяся турбина и прочие ужасы.
Но самое жуткое случилось, когда я случайно посмотрел на бейджик одной из стюардесс.
Там были ее имя и фамилия.
Екатерина Погиба...
И вот тут я понял, что мы точно не долетим.
Слава Богу, я ошибся...
.