Я не Кант, я долго думать об одном и том же не могу. Да и незачем, по нынешним временам. Нынче в моде калейдоскоп, разноцветное верчение полупрозрачных осколков (не путать с "великим цветущим и жужжащим беспорядком" Джеймса! Хотя и спутать немудрено).
Вот и я, брел сегодня по городу и размышлял, обо всем сразу, то есть ни о чем. Это приятно и безопасно. А вокруг люди, какие-то канавы, трактора роют, город облагораживают, тротуары все лучше и лучше, урбанизм из Москвы и до нас добрался, значит. Маленький такой, скрюченный, провинциальный, но все же урбанизм. По нынешним временам это означает, что начальство может в городе делать все, что угодно, не слишком спрашивая населения, но в его интересах. А как же! Да и есть ли оно вообще, это население? В общем, от Канта перешел я к самому что ни на есть Шопенгауэру, минуя целенаправленно разрушаемый ныне когда-то вполне себе вещевой рынок, символ 90-х, вместо которого обещают вырастить жилой комплекс, символ "нулевых". А может и не вырастят, так и останется симулякром, символом нашей постмодернистской жизни.
Всякие бодрийяры давно про это уже всё написали. Умно и непонятно. А я, пока шел, вспомнил вдруг, как про это же написал наш родной русский писатель, кратко, емко и понятно. Пришел домой, достал том - и точно, гениально написано ровно 110 лет назад!
Итак, встречайте, Леонид Андреев, отрывок из пьессы "Савва", 1906 г.
"Савва: Это у тебя от пьянства, Тюха. Брось пить.
Тюха: У меня кровь в сердце запеклась. Ты думаешь, я не понимаю, почему это такое? Вдруг не было тебя, и вдруг пришел. Нет, я все понимаю. У меня видения бывают.
Савва: Что же ты видишь? Бога?
Тюха% Никакого Бога нет.
Савва% Вот как!
Тюха% И дьявола нет. Ничего нет. И людей тоже нет. И зверей тоже нет. Ничего нет.
Савва: Что же есть?
Тюха: Рожи одни есть. Множество рож. Все рожи, рожи, рожи. Очень смешные рожи, я всегда смеюсь. Я сижу, а они мимо меня так и скачут, так и плывут. У тебя тоже, Савка, очень смешная рожа. (Мрачно.) Можно умереть со смеху.
Савва (весело смеется): Ну-у? Какая же у меня рожа?
Тюха: Такая... (Тычет пальцем.) И у нее рожа, и у нее рожа. И у папаши тоже рожа. И, кроме того, другие рожи. Множество рож. Я в трактире сижу и все вижу; меня нельзя обмануть. Какая рожа большая, какая маленькая, и все они так и плавают, так и плавают. Какие далеко, какие совсем близко, как будто хочет поцеловать или за нос укусить. У них зубы.
Савва: Ну, ладно, Тюха, ступай; потом о рожах поговорим. У тебя у самого очень занятная рожа.
Тюха: Ну да, а то как же? И у меня рожа".
Ах, как это по-нашему, по-русски, а не по бодрийаровскому!
Но от этого не легче.
Ничего ж нет, одни рожи.
.
